|
- Мне приятно быть с друзьями, - ответил Джеймс, встревоженный видом Оцеолы. Весь день вождь выглядел очень хорошо, но к ночи болезнь дала знать о себе.
Он ушел в сопровождении воинов, но Коа Хаджо остался и внимательно наблюдал за Джеймсом.
- Признайся откровенно, что ты думаешь об этих новых переговорах. Бегущий Медведь? Джеймс вздохнул.
- По-моему, большая часть слов, сказанных людьми, - ложь. И белыми, и индейцами.
- Разве существует правда, кроме той, что есть в душе каждого человека?
- Оцеола серьезно болен, - сказал Джеймс, не ответив на его вопрос.
- И очень, очень устал, - добавил Коа Хаджо.
- Что ты имеешь в виду?
- Он устал от войны. Спокойной ночи, Бегущий Медведь. Я никогда не боялся за свою жизнь и рад говорить от имени Оцеолы. Однако мне приятно, что ты будешь с нами.
Джеймс кивнул в знак признательности, и Коа Хаджо ушел. Посидев у костра, Джеймс отправился к месту, отведенному ему для ночлега. Простой настил, устланный листьями капустной пальмы, возвышался на несколько футов над землей: это защищало спящих от ночных обитателей леса.
Джеймс устало опустился на жесткое ложе и закрыл глаза. Он думал лишь об одном: она уехала. Как чудесно было лежать рядом с Тилой, ощущать ее тепло, внутренний жар. Сейчас его охватило одиночество. Ему хотелось забыться сном. И во сне оказаться там, где нет никакой войны, ни белых, ни краснокожих. Увидеть ярко-красный восход и Типу, которая, смеясь, бежит к нему. И тогда, поймав и закружив девушку, он больше не отпустит ее...
Джеймс ворочался с боку на бок; ему было холодно, неудобно, тело затекло.
Это мечты. Только мечты. В этом несчастном мире они никогда не осуществятся.
***
То, что Типа Уоррен гостит в доме Маккензи, скрыть не удалось. Самой девушке не терпелось поскорее изложить газетчикам свою версию ее так называемого похищения. По предложению Джаррета репортеры из Флориды и других районов страны, обосновавшиеся в Сент-Августине, чтобы освещать ход войны с индейцами, явились к ним. Тара и Джаррет присутствовали на встрече Тилы с пятью журналистами.
Девушка держалась спокойно и непринужденно рассказывала о том, как покинула форт Деливеренс и подверглась нападению.
- Джеймса Маккензи обвиняют в злодеяниях и предательстве, но это смешно и нелепо. Он спас мне жизнь. Томпсон, репортер из Вашингтона, спросил:
- Но вы же попали в плен, мисс Уоррен? Вас захватил дикарь и держал против вашей воли...
- Джеймс Маккензи - не дикарь! - Тара яростно бросилась в бой.
- Прошу прощения, господа. - Томпсон смущенно пригладил бороду. - Но ведь вас, мисс Уоррен, некоторое время держали в лесу. Вам не угрожала опасность? Вас ни к чему не принуждали? Что думает об этом ваш жених? Вы уже виделись с лейтенантом Харрингтоном после перенесенных испытаний?
- Джон Харрингтон и Джеймс Маккензи - близкие друзья. Не сомневаюсь, Джон обрадуется, что Джеймс пришел мне на выручку, как и все, кому приятно видеть меня живой. Сэр, я не обвиняю даже Выдру, вождя, едва не убившего меня. Его семью жестоко уничтожили во время войны.
- Абсурдная история, - пробормотал репортер с крупными чертами лица. Тила встала.
- Сэр, если вы находите правду нелепой, то мне больше нечего вам сказать. А теперь прошу извинить меня...
Ей было наплевать, извинят они ее или нет. Внезапно почувствовав, что силы покидают ее, Тила направилась к лестнице. Она была очень благодарна Джаррету, попросившему репортеров покинуть дом.
Поднявшись к себе, Тила опустилась на постель. Она слышала разговор газетчиков, стоявших на улице, под ее окном.
- Это отвратительно! Порядочную женщину случившееся привело бы в ужас, - сказал Эванс, репортер из Атланты.
- История свидетельствует о том, что дамы подпадают под влияние своих похитителей, - заметил другой.
- Господа! - вмешался Томпсон. - Вы забываете, что речь идет о Маккензи, метисе, единокровном брате одного из самых влиятельных людей штата. Эти братья пользуются большим уважением; они часто выступали посредниками на переговорах во время этой ужасной войны.
- Томпсон, уж не симпатизируете ли и вы индейцам? - Тила узнала злобный голос Эванса.
- Друзья мои, я видел и добро и зло с обеих враждующих сторон. Ну-ка скажите мне, сэр, неужели, по-вашему, предпочтительнее найти юную мисс Уоррен мертвой, то есть обнаружить труп порядочной женщины? Ей спасли жизнь, вот и все. Именно об этом я и собираюсь написать.
- Да, но майор Уоррен придерживается другого мнения. По слухам, этот метис Маккензи силен, как черт. Уоррен считает, что его дочь увлеклась им. Может, он и в самом деле уничтожил солдат, а юная леди пообещала ему утехи, если он пощадит ее! - разглагольствовал Эванс. И вдруг Тила услышала хрип. Потом прозвучал властный голос Джаррета:
- Позвольте заметить, сэр. Если вы намерены говорить о моем брате в таком оскорбительном духе, советую вам держаться подальше от моего дома. Иначе я продемонстрирую вам, как ведет себя дикарь. Вот тогда вы сможете заклеймить это позором в своих статьях!
- Мистер Маккензи, мне больно... - хрипел Эванс.
- Не сомневаюсь. Убирайтесь отсюда, пока я не убил вас! Дверь захлопнулась. Послышались торопливые шаги. Потом наступила благословенная тишина. Крайне удрученная, девушка недоумевала, почему чувствует себя такой измотанной. Ведь она крепко спала предыдущей ночью.
Услышав стук в дверь, Тила села и поправила прическу.
- Войдите!
Тара принесла чайный поднос и поставила его на столик у окна.
- Ты говорила очень хорошо.
Тила вздохнула.
- Я слышала разговор газетчиков под окном. Мои слова прозвучали впустую. У них предвзятое мнение.
- Нет, ты говорила очень хорошо. - Тара налила чай. - И прекрасно держалась. А вот Джаррет не совладал с собой. Но это не важно. Его и так уже обвинили во всевозможных грехах. Иди сюда. Ты должна поесть.
- Ах, Тара, спасибо, но я совсем не голодна. Тара озабоченно взглянула на девушку:
- Ты похудела, Тила.
- Разве?
- Прошу тебя, поешь.
Страница 82 из 107
Следующая страница
|
