|
- Сегодня я слышу это Довольно часто.
- Наслаждайтесь этим вечером, ибо потом наступит завтра!
- А вот и вы заговорили мрачно, дружище.
Дживс улыбнулся, и белые зубы сверкнули на черном лице.
- Я просто сознаю, что наша жизнь тяжела, поэтому, сэр, и советую, насладиться моментом, ночью, волшебством, словом. Всем тем, чем можно, сэр.
Джеймс засмеялся, допил шампанское и поставил бокал на поднос.
- Если вас это порадует, друг мой, тогда я готов улыбаться весь вечер, от уха до уха.
Дживс протянул Джеймсу еще один бокал:
- Это поможет вам, сэр. Хотя шампанское и доставлено окольными путями, но оно из Франции.
- Французское - значит, отличное!
- Наслаждайтесь вечером, сэр, - повторил Дживс, чуть вздернув подбородок, и отошел от него.
Джеймс направился в зал, где гости кружились в танце под веселые звуки скрипки.
Он не искал ее, но увидел сразу. Джон Харрингтон, высокий и красивый, чуть скованный в военной форме, вальсировал с дочерью Уоррена в головокружительном темпе и смотрел на нее с обожанием. Она, казалось, не замечая этого, о чем-то оживленно беседовала с ним.
Музыка умолкла. Они были в дальнем конце зала, но Джеймс видел, как Джон, что-то сказав девушке, отошел - видимо, за шампанским или пуншем.
Тила осталась одна. Снова зазвучала музыка - теперь меланхолическая и чарующая.
Джеймс пересек зал, прежде чем успел понять, что делает, обнял Типу и закружил в танце, даже не попросив ее согласия на то.
Но она и не возразила. Лишь брови ее взметнулись, когда Тила посмотрела ему в глаза. Джеймс, держа ее за талию, двинулся сквозь толпу танцующих в просторный холл, а потом на веранду, освещенную луной. Здесь не танцевали, но музыка была хорошо слышна, и он продолжал кружить Тилу в танце.
- Значит, вы приехали в Симаррон, встретили жениха, и все за один день, мисс Уоррен? Она чуть нахмурилась:
- О чем вы?
- О моем друге лейтенанте Харрингтоне.
- Но лейтенант Харрингтон не... - Тила умолкла.
- Один из самых замечательных белых людей, - продолжил Джеймс.
- Лейтенант очарователен, но он не мой жених.
- Ошибаетесь. Видимо, майор Уоррен забыл сообщить вам об этом.
- Майор Уоррен не распоряжается моей жизнью.
- Он ваш опекун и отдает приказы.
- Я не его солдат и не подчиняюсь приказам.
- Разве?
- Как и приказам любого другого мужчины, - холодно сообщила она.
- Возможно, вас удивит это, но в нашей глуши, мисс Уоррен, порой лучше подчиняться приказам. Это безопаснее. Уверяю вас, здесь, среди рек, холмов и болот, куда надежнее быть женой Харрингтона, чем дочерью Уоррена.
- Постараюсь запомнить это, мистер Маккензи. Но любопытно: что мой отчим сделал вам?
- Именно мне?
- Да! Он что, ранил вас, преследовал, оскорбил? Вероятно, волосы у него зашевелились, а рука сжалась, потому что Тила внезапно поморщилась.
- Нет, мисс Уоррен, хотя я и мерзкий индеец, он ни разу не коснулся меня. Если бы такое случилось, Уоррен был бы мертв. Но он оскорбил меня так, как никто другой. Оскорбил своей жестокостью...
- С белыми тоже обращались жестоко.
- Только не я, мисс Уоррен, только не я.
- Вы делаете мне больно, - спокойно заметила Тила. - Вы слишком крепко держите меня.
- Значит, вас вообще не нужно держать.
- Это вы подошли ко мне. Я не приглашала вас танцевать.
- Верно. - Джеймс остановился так внезапно, что девушка, столкнувшись с ним, ударилась о его грудь. Изумленная, она даже не отстранилась.
И Джеймс не отпустил ее. Он слышал, как громко, но в унисон бьются их сердца, вдыхал ее нежный, женственный аромат, видел обжигающий зеленый огонь ее глаз.
- А, вот вы где, - услышали они. Узнав голос Джона Харрингтона, Джеймс сделал шаг назад и отпустил Тилу Уоррен.
- Шампанское! - весело предложил Джон. - Тила, Джеймс?..
- Спасибо, с меня уже хватит. - Джеймс поклонился Тиле:
- Прошу прощения.
Оставив их, он направился в холл, приветствуя старых друзей. Кое-кто из них перекинулся с ним несколькими словами. Джеймс с горечью замечал, что по мере продолжения военных действий вместе со страхом росла и враждебность белых. Они не понимали, что индейцы тоже боятся, ибо война стала тяжким бременем и для них. Многие молодые воины погибли. Их деревни и дома были уничтожены. Дети голодали.
Джеймс пытался сказать что-то ободряющее, как-то оправдать свой народ. Но можно ли оправдывать войну?
Страница 15 из 107
Следующая страница
|
