|
- Сколько лет вашей тете?
- Шестьдесят восемь.
- Можете описать ее?
- Я могу фотографии показать, - пожала плечами Лена, - правда, самые поздние - десятилетней давности.
- Фотографий пока не надо, просто расскажите, какая она - маленькая, высокая?
- Высокая, метр семьдесят пять. Довольно полная, волосы совершенно седые, короткие, глаза светло-карие, чуть зеленоватые… "Нет уже ни глаз, ни волос", - печально подумал Кротов и сказал:
- Елена Николаевна, машина "скорой помощи" с номерным знаком 7440 МЮ вчера днем врезалась в бензовоз на Дмитровском шоссе. Все, кто был в "скорой", погибли. Но, кроме троих мужчин, там была женщина шестидесяти-шестидесяти пяти лет, рост около ста семидесяти сантиметров, крупного телосложения. Она умерла примерно за час до катастрофы, от инфаркта.
- Я должна буду, наверное, опознать тетю Зою? - тихо спросила Лена.
Кротов испугался - она страшно побледнела, даже губы стали белыми. Но голос остался спокойным.
- Нет. Вы не сможете ее опознать. Взрыв был мощный, пламя вспыхнуло сразу… Судебные медики установят личность по фотографиям, правда, на это уйдет время. - Он осторожно погладил ее пальцы. - Елена Николаевна, это может быть случайным совпадением. Пока ничего не ясно…
Он чувствовал, как ей сейчас плохо, и подумал:
"Лучше бы заплакала, стало бы легче".
Но она не заплакала, а ровным голосом произнесла:
- Нет, Сергей Сергеевич, все уже ясно. Они приехали сюда в пятницу утром, вошли в квартиру. Тетя ждала грузчиков, хотела продать буфет, поэтому сначала их появлению не удивилась. Но они стали спрашивать, где я, она им не сказала. Они попытались ее заставить. От ужаса у нее случился инфаркт - много ли надо человеку в ее возрасте? Они испугались и увезли ее… тело. На каком шоссе, вы сказали, произошла катастрофа?
- На Дмитровском.
- Ну вот. Они ехали на Долгопрудненское кладбище. Вы же знаете, как бандиты прячут убитых.
На Лену было тяжело смотреть. Кротов жалел, что рассказал ей о катастрофе. Но, если она права - а она скорее всего права, так и было на самом деле, - ей все равно придется узнать о гибели тети.
- Елена Николаевна, есть у вас еще кто-нибудь из родных, кроме тети? спросил он, взяв в ладони обе ее руки. Пальцы были ледяными и никак не согревались.
- Никого. Мама сорвалась со скалы на Эльбрусе, когда мне было два года. Папа умер от рака три года назад. Кроме тети Зои, у меня никого нет.
Кротов зажег огонь под остывающим чайником и вставил в маленький Ленин диктофон первую кассету.
- Елена Николаевна, может, вы попробуете немного поспать? - мягко спросил он, прежде чем пустить пленку.
Лена отрицательно замотала головой.
- Нет, Сергей Сергеевич, я лучше с вами посижу.
Пока слушали разговор с Валей Щербаковой, закипел чайник. Кротов молча встал, взял две чашки из буфета, налил чаю Лене и себе.
- Может, вы покурить хотите? Я могу приоткрыть окно, - шепотом, стараясь не заглушить голоса на пленке, сказала Лена.
Курить действительно хотелось. В кармане пиджака лежала непочатая пачка "Честерфильда". Кротов подошел к приоткрытому окну и с удовольствием затянулся.
Разговор с Валей кончился. Лена сама сменила кассету. Зазвучал голос доктора Курочкина. Сначала Кротов слушал спокойно, но через несколько минут резко нажал на "стоп".
- Откуда у Гоши Галицына пистолет? - с тревогой спросил он.
- Газовый, - слабо улыбнулась Лена - и не заряжен.
Немного успокоившись. Кротов стал слушать дальше.
"Завтра утром надо ехать к Курочкину, - думал он. - Эту пленку никому показывать, конечно, нельзя. Но и терять эти показания нельзя, ни в коем случае. Надо добиться, чтобы доктор повторил хотя бы часть сказанного еще раз, составить протокол и сделать все как следует".
Надежда на повторные откровения старика была слабой, но все-таки упускать этот шанс Кротов не хотел.
Кассеты кончились. Была глубокая ночь.
- Елена Николаевна, вам все-таки надо поспать, - еще раз сказал Кротов.
- Я все равно сейчас не усну. Давайте лучше немножко поговорим.
- Хорошо. Но только о чем-нибудь нейтральном и отвлеченном, - улыбнулся Кротов.
- Согласна.
Не зная, можно ли считать эту тему нейтральной и отвлеченной, Сергей осторожно спросил:
- Вы были замужем?
- Дважды, - кивнула Лена, - в первый раз - еще студенткой. Мы прожили всего месяц, только расписались и сразу разбежались. Второй раз было серьезней. Собственно, мой второй муж и есть отец моего ребенка, хотя мы расстались восемь лет назад. Но в этом году случайно встретились - в Канаде, за Полярным кругом, в маленьком эскимосском городке. Был июнь, а там - снег по колено, ни одного русского, только он и я. Там проходила конференция "Женщина и полюс". Знаете, собрались бездельники из разных стран и десять дней болтали о том о сем с важным видом. За десять дней - три банкета: в честь открытия, в честь закрытия, а в середине - в честь участников конференции.
Я когда-то перевела рассказы двух писательниц - канадских эскимосок, а он, как выяснилось, написал книгу очерков о малых народах Севера. Вот нас и пригласили. И поселили в гостинице в соседних номерах.
В общем, там у нас все опять вспыхнуло, а в Москве, конечно, сразу погасло. Он и не знает, что я жду ребенка. У него очередная семья, десятая, наверное, по счету. Он их меняет, не считая. Мы с ним совершенно чужие люди.
Спать они легли только под утро. Лена постелила Кротову на диване в бывшем дядином кабинете, а сама отправилась в комнату, где обычно спала, ночуя в этом доме, с раннего детства. Там все еще сидели в тонконогом неудобном кресле ее старые игрушки - одноглазая плюшевая обезьяна и огромная тряпичная кукла с лысой резиновой головой.
Страница 39 из 75
Следующая страница
|
