|
- Я сварю еще кофе. Или, может, коньячку? - услышал капитан голос Зотовой.
- Спасибо, Амалия Петровна, не откажусь. Кофе у вас отличный. А вот коньячку не надо.
Оставшись один, капитан принял решение и, когда Зотова вернулась с подносом, сказал:
- Давайте, Амалия Петровна, так договоримся. Будем считать, что по заявлению я все проверил. Ваших слов достаточно. Вы в своей области специалист. А вот с теми двумя ставками надо кончать. Непорядок получается. Нехорошо. Конечно, моим ребятам премии не мешают, но дело это скользкое.
- Деньги эти не мешали не только вашим ребятам, но и вам лично, дорогой вы мой Константин Сергеевич. Так ведь? Что же сейчас, государство больше платить стало? Два года брали, не брезговали, а теперь испугались. Я же вам объяснила, бояться совершенно нечего. Все законно.
Савченко почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он встал.
- В общем так, Амалия Петровна. Мы с вами все выяснили. Будем считать разговор оконченным. Денег больше не переводите. - Он развернулся и направился к двери.
- Постойте, Константин Сергеевич. Вы кофе не допили. - Зотова встала и взяла его за локоть. - Вы хотели узнать, что в больнице происходит. Извольте, я расскажу.
Капитан осторожно убрал ее руку.
- А что, собственно, может происходить в больнице? Людей лечат. Я в медицине не разбираюсь. Всего доброго.
- Значит, все-таки боитесь, - сочувственно покачала головой Зотова. - И правильно делаете, - добавила она чуть слышно и открыла входную дверь. - До свидания, Константин Сергеевич. Спасибо, что зашли. Очень была вам рада. Навещайте меня, старуху, иногда. Большой привет Маше, Ванечке и всей вашей семье.
Глава 5
Редакция журнала "Смарт" занимала два этажа в многоэтажном здании на Хуторской улице, за Савеловским вокзалом. Еще совсем недавно этот огромный стеклянный урод, подрагивающий от проезжающих прямо под ним электричек, был безраздельной вотчиной ЦК ВЛКСМ, частью издательского комплекса "Молодая гвардия". Каждый этаж был занят молодежным журналом - от "Молодого коммуниста" до "Юного натуралиста".
Двадцатиэтажный, насквозь прозрачный журналистский муравейник одним боком выходил на Савеловскую железную дорогу, а тремя другими - на какие-то склады, казармы и гаражи. В здании было четыре лифта, часто ломались
Все одновременно.
В конце восьмидесятых некоторые редакции стали сдавать часть своих кабинетов в аренду разным новым изданиям. Постепенно комсомольско-молодежные журналы переставали существовать, на какое-то время их вытеснила порнография, но и она скоро прискучила свободному рынку - все хорошо в меру.
В итоге получилась каша из разных изданий, процветающих и нищих, солидных и непристойных, фашистских и православных. Одни этажи заполнились компьютерами, шикарной офисной мебелью, длинноногими секретаршами. На других был разор и запустение, старые матерые журналисты пили водку, курили дешевые сигареты и готовы были ухватиться за любую, самую паскудную работенку, лишь бы деньги платили.
Для Лены Полянской этот стеклянный урод был родным домом. Здесь она проходила практику, когда училась в университете, здесь во многих журналах печатала свои статьи и очерки. На каждом этаже у нее были знакомые, приятели, друзья.
Два этажа, занятые редакцией журнала "Смарт", были самыми шикарными во всем здании. Комсомольский дух прежних обитателей выветрился совершенно, и пахло теперь как в богатом капиталистическом офисе - гигиеническим парфюмом, кондиционированным озоном, дорогой туалетной водой.
Тихонько стрекотали компьютеры, мягко и мелодично позванивали телефоны, сотрудники бесшумно проплывали по пушистым коврам - все в дорогих строгих костюмах, а если кто изредка и появлялся в джинсах, то это были настоящие, тоже очень дорогие джинсы.
Лена открыла кабинет, сняла пальто, размотала шарф. Распустив еще влажные волосы, она причесалась перед зеркалом и, вглядываясь в свое отражение, заметила, как осунулось за эту ночь лицо. Она не только не спала, но и не ела ничего со вчерашнего дня.
Буфеты на первом и двадцатом этажах были еще закрыты, да и еда там довольно поганая. Но у секретарши главного редактора всегда имелся отличный чай и всякие валютные деликатесы в холодильнике.
Причесавшись, приведя себя в порядок, Лена набрала по внутреннему телефону номер секретарши.
- Катюш, доброе утро.
- Ой, Леночка, ты чего так рано? Ты же предупредила, что будешь после двух.
- Ну, так получилось. Я к тебе зайду чайку попить?
- Конечно, заходи, сейчас поставлю. Когда Лена вошла в приемную, секретарша Катя, сочная двадцатипятилетняя блондинка, заваривала чай. На журнальном столике стояла тарелка с бутербродами.
- Я тоже позавтракать не успела, - сообщила Катя, - хочешь йогурт? У меня их полный холодильник. Главный стаканчиков пять в день съедает, а я их терпеть не могу. Мне бы только колбаски, рыбки солененькой, а все это кисломолочное фу! С того и толстею, что жирное-соленое люблю.
- Ничего, тебе идет, - утешила Лена, с удовольствием отправляя в род ложку сливочного йогурта, - женщина вообще должна быть в теле.
- Ага, тебе хорошо говорить. Сколько тебя знаю, ты всегда худенькая. Даже сейчас ни грамма лишнего не прибавила, только животик выпирает. А я, если, не дай Бог, забеременею, вообще жиртрестом стану.
Зазвонил телефон. Дожевывая кусок сырокопченой колбасы. Катя взяла трубку.
- Редакция журнала "Смарт". Приемная главного редактора.
- Здрасте, девушка, - услышала она высокий мужской голос, - у вас работает Полянская Елена Николаевна?
- Ас кем я говорю? - спросила Катя. Секунду в трубке молчали, потом произнесли:
- Руководитель оздоровительного центра "Аист". Она к нам на занятия будет ходить или нет? А то записалась, деньги заплатила и не ходит.
- Минуточку, - Катя прикрыла ладонью трубку и прошептала:
- Лен, ты знаешь, что такое оздоровительный центр "Аист"? Про тебя спрашивают.
Лена взяла трубку.
- Полянская слушает. Трубка молчала и дышала.
- Ну, что, - вздохнула Лена, - будем говорить или помолчим?
Ответом были частые гудки.
Повесив трубку, она отхлебнула чаю и поймала удивленный взгляд Кати.
Страница 10 из 75
Следующая страница
|
