|
- Этот парень не произнес ни слова. Просто сидел, глупо улыбался и пялился на меня. Я сказала: “Перестаньте на меня смотреть”. А он...
- “Ни за что”.
Кирстен и Рэйлан рассмеялись вместе.
- А потом? Потом он предложил вам что-нибудь выпить?
- Да, но я отказалась.
- Какая бессердечность!
Кирстен подпрыгнула, будто ее укусила змея. Грустная, задумчивая улыбка исчезла. На лице было написано крайнее удивление.
- Это почти то же, что сказал Чарли. Он прижал руки к груди, как Ромео, и произнес:
"О дева юная, не будь так жестока”.
- Может, я уже знаю его лучше, чем мне кажется. - Рэйлан усмехнулся. - Продолжайте. Что произошло потом?
- Его глупость рассмешила меня.
- Ваше сердце дрогнуло.
- Да, и в тот миг своей слабости я позволила угостить меня стаканом белого вина.
- Белого вина, да? - Рэйлан развеселился. - А на вас были очки, когда вы потягивали белое вино там, где рекой текли виски и пиво?
Чувствуя, что теперь Кирстен совсем успокоилась, он растянулся перед диваном, положив голову на руки и скинув башмаки. На месте живота появилась впадина, начинавшаяся от ребер, и он понял, что голоден. К тому же немного возбужден. Интересно, заметила ли Кирстен бугорок под молнией на его джинсах? Наверное, нет. Это ведь теперь его нормальное состояние, с тех пор как он переступил порог этого дома, - не достигшее стадии неприличия напряжение. “Можно без труда заметить, что я на взводе”. Эта мысль заставила Рэйлана улыбнуться. Чтобы не выдать себя, он спросил:
- Какую же общую тему для разговора вы нашли?
- Мы в основном говорили о нем. Не потому, что Чарли был таким уж неучтивым. Он был в восторге, когда узнал, что я получила степень, задавал какие-то вопросы. Но по-настоящему его занимали только небо и самолеты. Больше ничего. Чарли всегда о них говорил.
- Мне кажется, вы сердитесь.
- Вовсе нет!
При столь эмоциональном ответе брови Рэйлана удивленно приподнялись.
- Я хочу сказать, что Чарли жил полетами, - сказала она в оправдание. - Он был рожден, чтобы летать. Я поняла это с самого начала, в тот же вечер. Для него не летать означало не дышать.
"Демон Рамм был фанатиком своего дела, - думал Рэйлан. - Но жить с людьми подобного типа нелегко. Их преданность делу, должно быть, вызывает ревность у близких. Не это ли так отчаянно пытается скрыть Кирстен - что она ужасно ревновала Рамма к авиации..."
Рэйлан мгновение изучал ее лицо, взвешивая, насколько рискованно было бы сейчас поднять еще одну тему, по горячим следам предыдущей. И решил, что отсрочка не сделает разговор об этом легким.
- По сценарию, Рамм говорит вам, что сожалеет об окончании войны во Вьетнаме.
- Да, - спокойно призналась она. - Он боевой пилот, которому не с кем стало воевать. Я думаю, Чарли был ужасно разочарован, когда наши войска покинули зону Персидского залива. Он не хотел убивать. Просто считал своим призванием летать только на скоростных самолетах. Поэтому не остался в военно-морских силах и не стал гражданским летчиком, как большинство его друзей.
Рэйлану хотелось подробнее изучить эту черту характера ее мужа, но не сейчас.
- Мы забегаем вперед, - сказал он, - в тот вечер Рамм влюбился в вас?
- Естественно.
- Ну конечно. Только сумасшедший не влюбился бы в вас. Какую же тактику обольщения он выбрал?
- А как по-вашему?
Кирстен бросала ему вызов: так насколько же хорошо он изучил своего героя? Рэйлан прищурился и склонил голову набок.
- Вы пойдете со мной в постель?
Она с шумом втянула воздух.
- Нет.
- Это вы ответили ему тогда или мне сейчас? В комнате вдруг стало очень тихо. Слышно было только, как потрескивали дрова в камине.
Наконец она вымолвила:
- Вы говорили не за себя. Вы спросили за него, не так ли?
Актер улыбнулся, но ничего уточнять не стал. Зато несказанно обрадовался, заметив, что она нервничает. Не желая останавливаться больше на этом, Кирстен продолжила:
- Чарли сказал, что я не похожа на тех, кто довольствуется короткими отношениями, и я подтвердила это.
Рэйлан предложил следующую фразу:
- “Это хорошо. Потому что я мечтаю о чем-то более продолжительном”.
- Ну, это вы знаете из сценария. Он кивнул и продолжил атаку:
- Он сбил вас с толку?
- У меня от него голова шла кругом и дух захватывало. После мальчиков из студенческого городка - в устаревших твидовых пиджаках, с неестественным акцентом и жаргоном интеллектуальной элиты - Чарли казался таким необыкновенным: потертая кожаная куртка, южный выговор, напористость, сила.
Ее голубые глаза сверкали, розовый язычок нервно облизывал губы, дыхание участилось.
- Знаете, просто находиться рядом с ним было уже интересно.
- Могу себе представить, - пробурчал Рэйлан.
Ему и в голову не приходило, что он станет ревновать. Невероятно! Его как будто пронзило стрелой. С каждым ударом сердца мозг пропитывался новой порцией яда. То был яд ревности.
Он мог понять ее возбуждение, потому что ощущал такое же, если не более острое, мысли о сексе заставляли трепетать каждую его клеточку. От сознания того, что в них загорается нечто прекрасное, хотелось дать волю чувствам, чтобы стало еще лучше. Эмоции брали приступом крепость здравомыслия. То был ад. То был рай. Самое легкое перо самого гениального из поэтов бессильно описать это томление в груди, это напряжение в паху, этот жар в крови, этот бунт плоти.
Но он, черт побери, желает знать, откуда у Кирстен эти чувства: вызваны воспоминаниями или причина в нем, Рэйлане? Эти голубые глаза звали тень Демона Рамма? Или живого Рэйлана Норта?
Страница 12 из 44
Следующая страница
|
